Актер Вахрушев заявил, что Пореченков мог сыграть в «Физруке» вместо Нагиева

— Расскажите, пожалуйста, о своей роли в сериале «Запасный выход».

— Мой герой — отличный парень. Он целеустремленный, в силу своего возраста и недавнего вступления в должность активный и инициативный. Единственная его проблема — он молод как в профессии, так и в жизни, поэтому иногда выглядит нелепо и смешно, особенно на фоне персонажей Юрия Стоянова и Романа Мадянова — уголовника со стажем и сотрудника МВД. А вообще: если бы таких людей, как мой Сайкин, было больше, в мире все было бы гораздо лучше.

— Каково вам было работать на одной съемочной площадке с такими мастодонтами кино?

— С Мадяновым я работал уже не раз и вообще взял его себе в пример. Многие, когда встают на путь актерской профессии, мечтают, грубо говоря, стать Ди Каприо. Мне же нравятся актеры-производственники. Творческие люди, как правило, обижаются на этот термин, хотя мне кажется, что это вышка, когда ты — как актер — не только решаешь творческую задачу, но и взаимодействуешь с техническими цехами.

Ну а Стоянов, что уж тут скажешь, настолько опытен, что не каждый сможет с ним работать. Слава богу, у нас был отличный режиссер, который понимал, что он делает. Мы, кстати, и смены заканчивали на 3-4 часа раньше. Мне кажется, это очень хороший показатель для продюсеров.

— Сериал «Запасный выход» — это далеко не первая детективная история в вашей кинобиографии. Чем вас привлекает этот жанр? И почему, на ваш взгляд, режиссеры видят вас в нем? К слову, какие детективы нравятся вам самому?

— Будем откровенны, тут суть, конечно, не в детективной составляющей персонажа, а скорее в юмористической. Я думаю, от этого и отталкиваются режиссеры.

Мне нравятся детективы. В силу возраста и моей чрезмерной активности хотелось бы что-то ближе к «True Detective» («Настоящий детектив». — «Газета.Ru»), пока что этот жанр мне больше по душе. Еще есть такая игра «Detroit: Become Human», тоже отличный детектив.

— Среди ваших проектов выделяется сериал «Король и Шут», где вы исполнили роль одного из основателей группы Александра Балунова («Балу»). Как вы попали в этот проект? Каково было играть не вымышленного персонажа, а реального человека, который вдобавок до сих пор жив? Ощущали ли вы дополнительную ответственность в связи с этим?

— Конечно, ответственность чувствовалась. Так вышло, что мой персонаж — единственный, кто эмигрировал из России. Сидит где-то в Соединенных Штатах, ведет стримы, чихвостит правительство, ну и жителей в целом.

Илья Ловкий встречался со своим героем — «Поручиком» (барабанщик группы «Король и Шут» Александр Щиголев — «Газета.Ru» ). «Князь» (фронтмен группы «Король и Шут» Андрей Князев — «Газета.Ru»), которого играл Влад Коноплев, сам очень часто находился непосредственно на площадке, они много взаимодействовали, даже выпивали по-дружески, пока мы находились в экспедиции в Питере. Васса Бокова, кажется, тоже виделась с прототипом своей героини — скрипачкой Машей. Брат «Горшка» (Алексей Горшенев — «Газета.Ru») присутствовал на съемках, и Костя Плотников имел возможность с ним пообщаться.  

Я же в первый съемочный день прочитал на канале Балунова, что его тошнит от нашего сериала и обсуждать он его не хочет. Помню, меня позвал к себе один из продюсеров — «Панкер» (Игорь Гудков — «Газета.Ru») — и сказал, что этот дядька всегда таким был и не надо обращать на это внимание. В тот момент мне это немного помогло.

Когда ты играешь кого-то, пусть даже крайне неприятного человека, внутри себя ты должен его оправдать. Ты не можешь говорить: «Фу, мне так не нравится мой персонаж». Нет, ты абсолютно точно должен понять его мотивацию и проникнуться ей.

— Был ли панк на съемочной площадке?

— На съемочной площадке был абсолютный панк! Пока это один из моих самых любимых и лучших проектов. Просто one love!

— Вы и сами увлекаетесь музыкой — правда, не панком, а рэпом. Помог ли вам этот опыт во время съемок «Короля и Шута»?

— Да, у меня и студия раньше была, но в пандемию она закрылась. Там в качестве дизайнерского дополнения стояли две басухи Diamant, на которых я поначалу учился играть. Абсолютно неудобная, ужасная гитара, чешская или чехословацкая, боюсь ошибиться. Моим учителем был чувак, с которым я собственно и писал свои первые треки. Он привез мне корейскую гитару модели Fender Jazz Bass, по-моему, фирмы Jet. Она была сломана, я перепаивал ее сам, потому что люблю паять, и в итоге починил. Конечно, я спокойно влился в проект, потому что понимал, что, как минимум, песни группы «Король и Шут» сыграть смогу.

В целом инструменты постоянно были вокруг меня. На 3-4 курсе во ВГИКе у нас была игра на гитаре, но я, если честно, тогда не сдал экзамен, потому что не сильно увлекался. Но тем не менее. Во время съемок я купил себе бас-гитару, и мы до сих пор иногда джемим с ребятами из группы.

— В одном интервью вы рассказали, что ради роли в «Хоккейных папах» много тренировались, чтобы уверенно стоять на коньках и ловко орудовать клюшкой. Чему еще вы научились, снимаясь в кино? Всегда ли освоение новых навыков дается легко — или, может, порой сопрягается с трудностями и болью?

— У меня есть небольшая проблема: я — человек увлекающийся, не могу по окончании съемок просто взять и бросить. Через дорогу от моего дома, в Новослободском парке, есть хоккейная коробка, где я зимой играю уже года три. Раньше катался на коньках, а теперь без клюшки туда не прихожу, скучно. Та же история с «Королем и Шутом» и бас-гитарой. Или взять, например, мое увлечение робототехникой и радиолюбительством — оно вытекло из сериала «Даркнет». Таких историй у меня очень много.

Опять же, я люблю учиться новому. Наверное это положительное качество. Все навыки, которые мне приходится оттачивать для кино, потом из кино со мной уходят, потому что мне жалко их бросать.

Возвращаясь к «Хоккейным папам»: в шесть утра мы уже были на тренировке. Как правило, днем все ледовые заняты профессиональными командами, поэтому тренироваться можно либо поздно вечером, либо рано утром. И даже когда я приезжал в Питер на съемки «Даркнета», я брал с собой клюшку, и мы покатывались с Серегой Перегудовым и Андреем Феськовым, местными актерами. Уверен, моя юниорская клюшка Bauer до сих пор лежит в Dom Boutique Hotel на Гангутской. Отличная гостиница, они никогда ничего не выкидывают.

— Вы минимум дважды принимали участие в экстрим-шоу — речь о «Полном блэкауте» и «Вызове». Вам нравится испытывать себя на прочность? 

— Да, я участвовал в таких передачах, но мне по итогу не очень зашел этот формат. Спорт есть спорт. Например, я играю в страйкбол уже 20 лет, у нас есть турниры, но они довольно спорные, потому что до сих пор не выработана, например, точная система фиксации попаданий. Не может быть никакой, условно говоря, Спортивной федерации страйкбола, страйкбольные соревнования ни на какие олимпийские игры не заявишь. Сложно объективно выявить победителя, если, конечно, у соперников не полярно разный уровень.

То же самое с этими шоу. Чтобы зрителю было интересно, все время придумываются новые испытания, но они не продумываются должным образом. Представьте, 25 участников столпились в одном месте и смотрят, как первый выполняет испытание. Естественно, последний, насмотревшись на всех, поймет принцип и сделает все намного лучше, когда настанет его черед.

Мне нравится соревноваться и испытывать себя, но когда это необъективно, меня такое очень расстраивает. Есть у таких шоу сомнительный флер, по крайней мере, для меня, хотя они зачастую классные и цели у них благие.

— Не можем не спросить про «Физрука» — сериал, принесший вам первую славу. Вас все еще узнают как Валю «Усача»?

— Да, по «Физруку» узнают, особенно те, кто постарше. Но все-таки, слава богу, у меня были другие работы, есть и продолжаются.

Условно говоря, раз в 150 лет кто-нибудь подойдет, спросит про «Выпускной» или «Елки». А сегодня действительно очень часто говорят про «Короля и Шута», что меня очень радует. Я понимаю, что сериал получил хороший отклик от зрителя, хоть в творческой среде кто-то и счел его спорным или даже странным. Но безусловно, «Физрук» в этом плане победил всех, став для меня самым успешным.

Помню, я учился на третьем курсе ВГИКа. Рядом с нашим общежитием была общага Академии МЧС и две других. В общей сложности — четыре. Спасатели, артисты, проститутки, финансисты. Так вот, однажды я шел в институт мимо МЧСовцев, у которых в тот момент как раз было построение. Я проходил мимо них три года подряд, и всем было на меня наплевать, а тут вдруг началось: «Вау»; «Валя»; «Физрук»; «Нагиев»… А они все-таки спасатели, не балетмейстеры, одни кричали, другие свистели. Тогда мне стало ясно, что на экраны вышел сериал, который сделал меня узнаваемым.

— Как вы считаете, почему сериал в свое время добился такой сумасшедшей популярности?

— «Физрук» добился такой популярности из-за хорошего сценария, из-за того, что продакшн действительно подошел к работе с умом. Долго подбирали актеров, как откастинговались, начали работу с материалом, многое писалось под Дмитрия Владимировича. Все максимально включились, потому что поняли, что это на редкость удачное попадание. Знаю, например, что на роль Фомы еще был Пореченков. Я очень уважаю Михаила, мы вместе работали в тех же «Хоккейных папах», но объективно понимаю, что с ним было бы не то. Думаю, читатель со мной согласится.

— Пациент рехаба, гопник, рэпер, торговец доступом в даркнет, панк-музыкант — в кино вы, как правило, играете плохих парней. А какой вы на самом деле?

— На самом деле все мои роли, по внутренним ощущениям, не брутальные. Это люди в протесте, на грани эмоций. Таков тот же Валя в «Физруке» или Гуфи в «Законе каменных джунглей». У меня есть разные роли: спокойные, такие-сякие.

Возвращаясь к вопросу о Романе Мадянове, мне нравится быть производственником, знать все про кино, про оборудование. Мне не нравится творчество без границ, когда вы десять лет снимаете кино, шесть из которых ты готовишься к роли. Как по мне, это чушь. Неинтересно, некруто, медленно.

— Хотя в вашей кинобиографии уже порядка полсотни проектов, наверняка у вас еще есть незакрытые гештальты в профессии — заветные роли, жанры, режиссеры. Поделитесь?

— Раньше я стеснялся об этом говорить, а сейчас время такое, больше не стесняюсь. Наверное уже 20 лет, как я военно образовываюсь. У меня дома есть пара броников — настоящих, не игрушечных, — приборы ночного видения, всякие обвесы. Я играю в страйкбол, фаертаг, занимаюсь стендовой стрельбой, езжу по тирам. У меня есть знакомые, товарищи, друзья в этой среде. Мне хотелось бы сыграть в каких-то военных экшн-историях, как, например, по игре «Escape from Tarkov».

Мне хотелось бы сыграть в действительно хороших военных экшн-картинах. Лучше меня никого не найти, это факт, пусть внешне я не очень похож на Рэмбо. Вы сейчас очень сильно удивитесь, но считаю, что я прокаченный в этом ремесле больше, чем 99,9% актеров. Например, в том же «Запасном выходе», когда Роман Мадянов называл магазин от ПМ (пистолет Макарова. — «Газета.Ru») обоймой, у меня дергался глаз. Еще была сцена, когда мы брали киллера с игровым спецназом на свадьбе. Лично мне хотелось подойти к каждому игровому спецназовцу и поправить их снаряжение. У кого-то провод от телефона в сброснике торчал, у кого-то по четыре фонарика было на автомате зачем-то. Я с самого детства очень люблю военное ремесло.